Шел по городу волшебник. Повести - Страница 66

- Ничего особенного, - говорила Анна Гавриловна. - Ты просто позабыл все от волнения. Это хоть один раз в жизни обязательно случается с любым человеком. Я, когда проводила свой первый самостоятельный урок, тоже все позабыла и убежала из класса так же, как и ты со сцены.

- Они смеются… - насупившись, проговорил Толик.

- А ты сам бы разве не смеялся? Вот представь себе, что ты сидишь в зале, а на сцене пляшут в босоножках верблюды.

Толик улыбнулся и вытащил руку из кармана.

- Все равно я туда не пойду.

- Тебя никто и не заставляет. Иди домой, успокойся. И помни, что я сказала: ничего особенного не произошло.

- А мне не попадет, что я концерт сорвал?

- Ты ничего не сорвал. Там уже идет следующий номер.

Толик смотрел вслед Анне Гавриловне и думал, что не все прошло бы для него гладко, если бы Анна Гавриловна знала, что Лена Щеглова пролетела три метра по воздуху. Но тут Толик виноватым себя не считал. Все вышло совершенно случайно, просто потому, что он был самым сильным человеком в мире. А вспомнив, что Лена никогда не жаловалась учителям, Толик совсем успокоился.

И все же какое-то тоскливое и неприятное чувство возникло у Толика после разговора с Анной Гавриловной, Как будто он был в чем-то виноват и никак не мог избавиться от этой вины. И как будто оттого, что Анна Гавриловна не стала его ругать, а посочувствовала, становилось еще тоскливее. Спускаясь по лестнице, Толик старался вспомнить, в чем же он провинился перед Анной Гавриловной, но так и не вспомнил.

Все же на нижней ступеньке лестницы Толик, поколебавшись, сунул руку в карман, переломил спичку и прошептал:

- Пускай у Анны Гавриловны все пройдет, если я ее ушиб.

Но Толик не был уверен, что это его главная вина перед Анной Гавриловной. Главной он так и не смог вспомнить. Впрочем, это не так уж важно. Пока в кармане есть коробок, ошибки исправлять так же легко, как и делать.

Толик распахнул дверь на улицу и застыл на месте.

Перед школой, заложив руки за спину, прохаживался папа.

- Иди сюда, - сказал папа.

- Зачем? - растерянно спросил Толик.

- А вот узнаешь зачем, - загадочным тоном сказал папа.

16.

В комнате было очень тихо, и, когда папа замолкал, Толик слышал, как на его руке тикают часы. Они тикали назойливо, отвратительно и нахально. В эту минуту Толику очень хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, чтобы не нужно было отвечать на папины вопросы. Коробок туг помочь не мог. Отвечать все равно когда-нибудь пришлось бы.

- Я разговаривал с директором. Он рассказал мне про какую-то историю со львом. Что это за история?

Толик молчал.

- Очередная ложь?

- Это правда, - тихо сказал Толик.

- Я тебе не верю!

- Честное слово!

- Твое слово редко бывает честным.

Толик молча достал из своего портфеля газету и показал папе.

- Ну и что же? - сказал папа. - Тут ясно сказано: «…остался неизвестным». Просто какой-то мальчик, очень похожий на тебя. А ты воспользовался этим сходством. Ведь ты даже белых мышей боишься. Ни о каких львах и речи быть не может!

- Честное слово, это я!

- Толя, ведь ты уже взрослый человек, - устало сказал папа. - Разве не видишь, что мы хотим тебе добра. Мы хотим, чтобы ты вырос честным человеком. Разве мы тебе враги, что ты нам все время лжешь?

- Я не лгу. Вот я сегодня совсем не лгу! - с обидой сказал Толик.

- Хорошо. Оставим льва в покое. Как ты считаешь, разбираюсь я немного в хоккее?

- Разбираешься.

- Так вот, я не могу понять, каким образом одиннадцатилетний мальчик вдруг начинает играть в силу мастера спорта. Это тоже правда?

- Правда.

- Толик, подумай, прежде чем ответить. Ведь мы с тобой уговорились, что будем разговаривать честно. Ведь я тебя никогда не наказывал. Я и сейчас не собираюсь тебя наказывать. Но, пожалуйста, говори правду.

- Это правда! - сказал Толик. - Правда! Правда! Правда!

- Тогда объясни, как это у тебя получается.

Толик молчал. Снова громко и отвратительно затикали часы.

- Или ты просто над нами издеваешься - надо мной и мамой?

- Я не издеваюсь.

- Так где же ты научился играть, черт возьми?! - закричал папа.

- Я не учился…

- А что же?

- Все само получилось.

- Как это «само», по волшебству, что ли?

- По волшебству.

Папа схватился руками за голову и заходил по комнате. Толик видел, что он изо всех сил сдерживается, чтобы говорить спокойно. И Толику было жалко папу и жалко себя, оттого что ему не верили, хотя сегодня он говорил чистую правду.

Наконец папа немного успокоился. Он сел на стул прямо напротив Толика и спросил:

- Ты выиграл первенство школы по шахматам. Мне об этом сказал директор. Я знаю, что ты никогда раньше не играл в шахматы. Это так?

- Так.

- Значит, ты теперь быстро научился?

- Нет.

- А как же?..

- По волшебству.

- Ты очень жестокий человек, Толя, - тихо сказал папа. - Я хотел бы, чтобы ты сейчас оказался на моем месте. Но я бы не стал над тобой смеяться, как это делаешь ты.

- Но я совсем не смеюсь. Честное слово!

Папа грустно посмотрел на Толика, махнул рукой и отошел в сторону. Он сел на диван. Лицо у него было очень расстроенное. Никогда еще Толик не видел, чтобы папа выглядел таким печальным. Толику очень хотелось, чтобы папа, как раньше, улыбнулся и сказал: «Ладно, старик, не будем спорить. Давай лучше посмотрим телевизор». Но папа ничего не говорил. Он сидел и смотрел в одну точку, на пустую стену.