Шел по городу волшебник. Повести - Страница 51

К оглавлению

- Мишка, - сказал Толик скучным голосом, - сколько будет трижды три?

Мишка дописал ответ последней задачки и встал.

- Все, - сказал он. - Можно идти в школу.

- Нет, ты скажи, сколько будет трижды три.

- Девять.

- Воображала, - сказал Толик. - Профессор арифметики.

Но Мишка не стал ссориться, потому что он был человек добрый, и ребята вместе пошли в школу.

Пожалуй, не стоит рассказывать, как прошел этот день. Потому что главное случилось не на уроках, а после них. Во время уроков Толика вызывали три раза, и он получил три пятерки. И это не стоило ему никакого труда. Язык сам собой болтался у него во рту и говорил то, что нужно. Он отвечал точно, как написано в учебнике. Толик даже не слушал, что произносит его язык. Он знал, что все будет правильно.

Учителя его похвалили. Анна Гавриловна тоже похвалила, но сказала, что напрасно он говорит слово в слово по учебнику, как будто у него своих слов нет. Все же пятерку она поставила. А ребята про вчерашний день ничего не напомнили и ничего Толику не сказали.

После уроков Толик вместе со всеми вышел на улицу.

- Эй, ребята, - сказал он, - подождите, я сейчас Мишке буду щелчки давать. Он мне проспорил. Мишка, иди сюда.

- Я-то проспорил, - сказал Мишка. - Может быть. Только ты врешь, что уроки не учил. Если бы не учил, ты бы на пятерки не ответил.

- Честное слово, не учил!

- Честное слово, врет, - сказал Саша Арзуханян.

- Очевидно, врет, - заключил Леня Травин.

- Кто врет?! - возмутился Толик.

- Ты, - сказала Лена Щеглова. - Ты, ты, ты… И еще раз ты, ты, ты…

- Я вру?! А хочешь докажу?

- Не докажешь, - сказала Лена. - Не докажешь, не докажешь…

- Я не докажу? Да я… Да у меня… - сказал Толик и сунул было руку в карман, но вовремя опомнился.

- Ну, чего у тебя?

- Ничего, - ответил Толик. - Мишка, подставляй лоб.

И хотя ребята были на стороне Мишки, никто за него не заступился, потому что всем было интересно посмотреть, как он получит сто щелчков. Да Мишка и не допустил бы, чтобы за него заступались. Он подошел к Толику и подставил лоб.

- Бей.

Первый раз Толик щелкнул на совесть. Даже ногтю стало больно. Ребята, обступившие их, засмеялись, потому что удар вышел звонкий, а Мишка зажмурился.

После двадцати ударов на Мишкином лбу появилось красное пятно.

- Теперь в другое место бей, - посоветовал Леня Травин. - А то нечестно.

- Куда хочу, туда и бью, - сказал Толик. - Правильно, Мишка?

- Ты давай бей, - ответил Мишка. - Ты меня лучше не спрашивай.

Толик ударил еще три раза.

- Хватит, - сказал Толик. - Остальные я тебе прощаю.

Мишка покраснел. Он пошире расставил ноги, как будто хотел лучше укрепиться на земле.

- Мне твоего прощения не нужно, - сказал Мишка. - Семьдесят семь осталось. Бей дальше.

- А я не буду! - заупрямился Толик.

- Тогда я вообще с тобой не разговариваю, - сказал Мишка.

- Все равно бить не буду!

Мишка исподлобья взглянул на Толика, поднял с земли свой портфель и молча пошел прочь. Ребята, поняв, что представление закончилось, тоже разошлись. Толик остался один. Он видел, как, сгорбившись, будто неся на своих плечах большую обиду, удаляется от него Мишка. Толику вдруг стало нехорошо и тоскливо, словно он остался один во всем мире. Он убеждал себя, что спор был все-таки честный. Уроков он на самом деле не учил. И щелчки, которые получил Мишка, тоже были честными. Но на душе у него было по-прежнему противно, а Мишка уходил все дальше и дальше.

- Мишка, подожди, - крикнул Толик и бросился вдогонку.

- Мишка, ведь ты же проспорил, - сказал он, дергая друга за рукав. - Чего ты обиделся, если сам проспорил?

- Отстань, - сказал Мишка. - Я не обиделся, Я с тобой не разговариваю.

- А хочешь мне щелкнуть? - предложил Толик.

Мишка наклонил голову и зашагал еще быстрее. Он больше ничего не отвечал Толику и не оборачивался, и Толику вдруг стало жалко Мишку и обидно, что они поссорились. Почему-то Толику было жалко и себя тоже, и он очень хотел придумать что-нибудь, отчего все стало бы по-прежнему.

Конечно, Толик мог сломать спичку, и Мишка побежал бы к нему обниматься. Сначала Толик так и хотел сделать. Но тут же он подумал, что Мишка после этого только и будет что обниматься и перестанет быть прежним Мишкой. Таких друзей коробок мог наделать сколько угодно. А Мишка все-таки был один.

Тогда Толик, внезапно решившись, выхватил из кармана коробок, подбежал к Мишке и протянул ему спички.

- Мишка, - сказал он, - ладно, давай мы их пополам разделим. Ты сам раздели, а потом я тебе расскажу.

Но Мишка молча оттолкнул руку Толика. Спички рассыпались по тротуару. А пока Толик их подбирал, Мишка скрылся за углом дома.

9.

На летний каток Толика отпустили неохотно. Не мама, конечно, а папа. Вечером мама и папа долго спорили о том, можно ли Толику играть в хоккей. Папа говорил, что при игре в хоккей ничего не стоит поломать ноги или, в лучшем случае, потерять один-два зуба.

- Я не хочу, чтобы мой сын стал калекой. А хоккей очень грубая игра, - сказал папа.

- То-то ты и сидишь целый вечер перед телевизором, - ответила мама.

- Там играют взрослые. А они вовсе не мои дети, - сказал папа.

- А Толик мой сын. И он имеет право делать все, что ему хочется, - сказала мама, нежно поглядывая на Толика.

- Кажется, он и мой сын тоже, - сказал папа, сердито глядя на маму.

- Ты его совсем не любишь!

- Я вообще не понимаю, что с тобой случилось, - сказал папа. - Ты разрешаешь ему все что угодно. А он этим пользуется. Он все время от нас что-то скрывает. Он даже врать стал больше, чем обычно. Или ты хочешь, чтобы он вырос лгуном?